Двадцать пять лет назад мне посчастливилось погрузиться в удивительный мир горных путешествий, и тут же для меня открылся ещё один замечательный мир: мир самодеятельной песни.
После тяжёлых дневных переходов, насыщенных разнообразными приключениями и нередко сопряжённых с реальными опасностями, мы располагались у костра и кто-то брал в руки гитару. Потрескивали ветки на огне, дымился в котелке чай, а мы, безмерно уставшие и счастливые, слушали очередную песню и, как могли, подпевали.
В Новосибирский электротехнический институт, где я в то время учился, постоянно приезжали с концертами барды. Мне довелось общаться с Юрием Визбором, Евгением Клячкиным, Александром Сухановым и многими, многими другими. Но один концерт мне запомнился особенно...
Имя молодого композитора-исполнителя поначалу ни о чём не говорило – Владимир Щукин. На сцену вышел высокий, стройный молодой человек с гитарой и пояснил, что он пишет музыку в основном на стихи классических поэтов. Зазвучали песни, которые я никогда раньше не слышал – на слова Пушкина, Лермонтова, Баратынского, Гумилева, Мандельштама, Есенина, и других классиков.
Находясь под впечатлением от услышанного, я, выходя после концерта из актового зала НЭТИ, вспомнил слова мастера спорта по альпинизму и музыковеда Владимира Кельберга. В альплагере «Талгар» в промежутках между восхождениями он читал нам свои лекции о музыке:
– Слушать эстраду, как правило, легко. Это всё равно, что прогуливаться по несложному маршруту до пикника. Классика – совсем другое дело, это восхождение на серьёзную вершину. Но какова же будет разница в Ваших ощущениях, когда удастся на неё подняться!..
Щукин облекал стихи великих поэтов в какую-то простую, но удивительно богатую музыкальную форму. Пел он и весьма милые, забавные детские песенки, две из которых сразу же мне запомнились. Это «Маленький кузнечик» и, на мой взгляд, гениальная в своей поучительности «Кисуня и Крысуня»...
Через двенадцать лет Владимир Всеволодович снова вернулся в Новосибирск. Его шурин, тоже Владимир, оказался моим добрым товарищем и коллегой по Сибирскому НИИ авиации. Владимир Щукин ехал сватать этого моего коллегу к своей знакомой, а тот возьми да и познакомь меня с её подругой. Теперь – это моя супруга и мать двоих моих детей. Такие вот дела.
И вот спустя четверть века с момента первой встречи я вновь нахожусь на концерте Владимира Щукина. Ловлю себя на мысли, как мало Щукин изменился внешне: всё такой же молодой, высокий, стройный, с юношеским голосом. Расширился его репертуар, стало ещё больше духовных песен, многие из которых в то время были негласно запрещены. Неизгладимое впечатление производит его уникальная версия «Федота-Стрельца» по пьесе Леонида Филатова. На старте – новые проекты...
Да, удивительный человек – Владимир Щукин! Композитор, поэт, исполнитель, киноактёр и актёр театра на Таганке, педагог воскресной школы Детского православного центра, алтарник в одном из храмов Москвы и создатель группы "Последний шанс". Когда-то он ещё работал и пастухом, затем звукорежиссёром в театре...
Этим летом Щукин мечтал вырваться на Алтай, но... не сложилось. В поход отправились без него. Один из походных дней минувшего лета был особенно напряжённым. Пройдя все Каракольские озёра снизу вверх, мы по предложению идущего с нами старейшего туриста Георгия Матушкина вылезли на хребет Иолго в лоб через провал «Воронка».
Здесь у тура на семи ветрах я неожиданно обнаружил, что со мной идут уже не те новички-студенты, которых три дня назад я вывел на маршрут, а другие, явно повзрослевшие, люди. Потом мы ещё долго карабкались по хребту пока не увидели долгожданные верховья реки Аккая.
Место для ночёвки нашлось быстро – чья-то зимняя стоянка у ручья на границе леса с сохранившейся поленницей дров для палаточной печки...
Смеркалось, дежурные разводили костёр, вокруг которого устанавливалось четыре разномастных палатки.
– Сегодня был перебор... – произнёс за ужином один из новичков.
– Не перебор, а нормальный рабочий день! – возразил другой, более опытный участник.
В таёжных сумерках зазвучала гитара.
– Бедный друг, истомил тебя путь... – послышалась вдруг песня Владимира Щукина.
“Не костровая песня?” – подумалось мне. Но все шестнадцать человек внимательно и даже как-то жадно слушали гитариста. Потом одна из девушек, робко спросила:
– А это – чьё?
21 октября 2002 г., Москва
|
 студия ЩG, 2009-2010 |
 |